Столько с великой певицей не прожил ни один из ее мужей, так что Левшина можно смело заносить в книгу каких-нибудь рекордов. В преддверии «Рождественских встреч», которыми примадонна планирует удивить столицу 12 декабря, ее преданный музыкант рассказал нам о том, как все начиналось.

«Было несладко в коллективе — это пауки в банке»

— Александр, далеко не все знают, что вы были режиссером первых «Рождественских встреч» и сыграли не последнюю роль в этом проекте.

— Я помогал Алле в трех выпусках, но первыми горжусь больше всего. В 88-м отмечали тысячелетие христианства, поэтому Пугачева и задумала именно «Рождественские встречи». Тогда на эстраде было много новшеств, но шоу примадонны все равно стало феноменом. Сейчас вообще очень интересная ситуация — Алла делает «Встречи» в конце своего тура и прощается с публикой в мировом масштабе. Думаю, Киеву очень повезло, что такое событие произойдет именно там. Это будет телевизионная программа без живого концерта, но с нарядным, красочным шоу. Воплотила идею в жизнь исполнительный продюсер шоу Валентина Басовская, она очень любит Аллу и помогает ей на протяжении многих лет.

— В следующем году исполняется ровно тридцать лет, как вы в команде Пугачевой. Как вам работается с ней?

— Честно признаюсь, я единственный из всего созыва коллектива 80-х, кто не собирался работать с Аллой всю жизнь. Мне страшно не хотелось утверждаться на ее славе! Многие люди приходили в ее команду с одной целью — сделать карьеру. А я просто любил ее. Есть такое глубокое чувство восхищения. Для меня каждый день проживания с ней на одной сцене был сплошным праздником, мне повезло, что я видел Пугачеву разной. Было много воспоминаний и эмоций, которые украсили мою жизнь, но в списке идеалов на видном месте всегда будет находиться Алла Пугачева. Я воспринимаю Аллу не как звезду, а как человека, которого потрогал Господь. Я общался с Зыкиной, был знаком с Высоцким, но таких знаковых людей, как она, не встречал.

— Если так, почему вы ушли от примадонны, когда в ее жизни появился Владимир Кузьмин?

— Мне было очень несладко. Группа Пугачевой «Рецитал» того периода — это пауки в банке. В таком водовороте я оказался, когда пришел на студию «Мелодия». Люди там были талантливые, но очень амбициозные, карьерные. Им было тесно вместе, возникали какие-то интриги, подсиживания. Одни подались в звезды, другие — в артисты. Я находился на войне, меня несло течением! И, может, из всего коллектива остался один, потому что многих вещей не принимал близко к сердцу. Были и трагические судьбы. Люди, которые окружали Аллу, — это целая история. Вокруг нее все бурлило, можно лишь представить, с какой скоростью! И не могло не бурлить — сама Алла была причиной этого.

— При таком пиетете к шефине, думаю, сами бы вы не решились на этот шаг. Может, Алла попросила вас уйти?

— Когда пришел Владимир Кузьмин, в коллективе стало три гитариста, а в таком количестве в них просто не было необходимости. Был Талгат Тухтамышев, который сейчас работает у Филиппа Киркорова, еще Кузьмин — третий оказался лишним. Алла была ослеплена симпатией к Володе, и, соответственно, меня отодвинули. Но Аллин муж Евгений Болдин меня не уволил, он подошел тет-а-тет и по-мужски сказал: «Саш, ты и дальше числишься в коллективе, занимайся своими делами». Он и сам тогда страдал из-за этого романа, но очень мужественно его перенес.

— В следующем году АБ прекратит свою концертную деятельность. Вас уже поставили перед фактом?

— Этот разговор ведется давно и перманентно. Но я дал себе слово, что пока она сама об этом не скажет, я буду рядом. Не сомневаюсь, что коллектив придется распустить. Я не пропаду, но и сам не буду прилагать усилий, чтобы уйти. Для Аллы я одновременно сотрудник, подчиненный и товарищ, что ей нужно от меня — пускай берет. Я прихожу к ней все эти годы, чтобы помочь, понять и поддержать. Думаю, в этом и заключается моя обязанность.

— И это при том, что столько лет вы обращаетесь к ней исключительно по имени-отчеству?

— А я специально называю ее на «вы». Не потому, что есть какое-то подобострастие — мы просто уважаем друг друга. И потом: это красиво звучит. (Смеется.)

«Мужья Аллы по-разному относились к музыкантам»

— Личная жизнь Пугачевой не могла не сказаться на погоде в коллективе. В чем это проявлялось?

— Каждый ее муж по-разному относился к музыкантам. С Болдиным много хорошего связано — в тот период был создан Театр песни, программы «Пришла и говорю», «Монологи певицы», мы часто бывали за границей. На мой взгляд, Болдин был самым хорошим мужем-директором, он ведь занимал такую должность и был обязан заботиться о коллективе. Он часто вспоминает ту часть жизни и по сей день нежно относится к Алле, говорит о ней с большим восторгом. Не люблю вспоминать Александра Стефановича, хотя и фильм «Женщина, которая поет» при нем возник, и творческая связь с Зацепиным, работа на студии. Все равно, по-моему, более плодотворно она жила в период Евгения Борисовича. А вот Галкин, например, — это большой настоящий друг. Максим самодостаточен и, главное, — небедный, не пришел к Алле побираться. Мне кажется, именно эти качества ей в нем больше всего и нравятся.

— У вас случалось много приключений на гастролях. Что на самом деле произошло в Корее, когда самолет Аллы едва не разбился?

— Было дело. Мы возвращались из Северной Кореи после сумасшедшего концерта. В связи с юбилеем своего отца нас принимал Ким Чен Ир, тогда он только входил во власть. Мы сидели во второй половине рейсового самолета и разогревались перед взлетом, и вдруг пошел такой запах и желтый дымок! Олег Непомнящий (он тогда работал администратором), Болдин, Руслан Горобец и я сняли ремни безопасности и рванули вперед — там стояла канистра, она уже по шву раскололась, а в ней — азотная кислота, которая уже пролилась и проела всю нишу с электрокабелями. Тут Алла, сидящая впереди, встает и говорит: «Делайте что хотите, но я на этом самолете не полечу!» Мы все тут же вышли, разгорелся скандал, приехал министр авиации. В итоге Ким Чен Ир дал нам свой самолет, и мы благополучно добрались до Хабаровска, а оттуда — в Москву. Неизвестно, чем бы все закончилось, если бы мы все-таки полетели. Можно сказать, что Алла спасла не только свою жизнь, но и всей команды! А однажды в Венгрии у нас произошел пожар прямо на сцене. На колосниках загорелись тряпки, дым был таким ядовитым, что отравилась половина группы, меня так вообще откачивали.

— Но Пугачева всегда находит выход из любой ситуации. Говорят, однажды она даже разделась перед музыкантами в гримерке и заставила их спеть вместе?

— Да нет, все было не так. Как-то у Аллы случилось плохое настроение, она нас срочно вызвала и сердито заявила, что не будет исполнять такие-то песни, а хочет эти и те. Из них почти все оказались новыми, которые мы никогда не играли. В ее гримерке стояло фортепиано, Руслан Горобец сел за него и начал подбирать мелодии, а потом Алла действительно прямо там и переоделась в концертную одежду. Но главное-то не в этом, а в том, что за десять минут мы поменяли целое отделение концерта и сыграли все, как она хотела, без единой репетиции!

— Страшна ли Алла в гневе?

— Если я три раза не успею среагировать, то мне расстрел. (Смеется.) Может, конечно, и крепкое слово сказать. Не нужно делать из Пугачевой пастеризованный образ — она нормальный, живой человек.

— А за помощью к своему начальнику в экстренных ситуациях обратиться можете?

— Только если очень надо, просить по мелочам неприлично. Есть по этому поводу такая фраза: «У крутых не просят, они сами дают». Вот когда совсем припечет, прихожу и говорю: «Алла Борисовна, у меня серьезная ситуация, то и то…» И не было случая, чтобы она сказала «нет». Алла ведь видит, что я так просто не буду ее беспокоить.

— Знаю, что сейчас вы ведете авторскую программу на радио. Довольно странно, что вы не отдали ее на радио «Алла».

— Ой, это непринципиально. Радио «Алла» — это придуманный тренд. А мне импонирует радио «Москва», где я сейчас работаю. Станция не чисто музыкальная, но отражает жизнь города. Я туда пришел, как в спокойную реку, и мне нравится такое пребывание, а Алла — это целиком радио «Алла». Если бы я там оказался, то должен был делать передачу, связанную с Пугачевой. А раз она там и без меня есть, то и не нужно ничего менять.

— Вы знаете столько тайн о ее жизни и можете пролить свет на многие вещи, но пока этого не делаете. Когда соберетесь рассказать всю правду общественности?

— Сейчас многие зубастые акулы написали и выпустили книги о Пугачевой. В большинстве своем эти творения не несут ни художественной, ни биографической ценности. Люди либо врут, либо пытаются заработать и попиариться. Пока Алла на сцене, писать обобщающие книги аморально. Да, я знаю много о ее жизни, но если когда-нибудь решусь что-то написать, то это произойдет с ее разрешения и в тот момент, когда она сама скажет: «Точку не ставьте, пусть будет точка с запятой». Зачем я буду вмешиваться в неоконченную пьесу? Это непорядочно и дешево. По-настоящему написать про Аллу может лишь бескорыстный человек с открытым сердцем!