НОВОСТИ
БЛИЖАЙШИЕ КОНЦЕРТЫ
Александр Левшин в
БЛИЖАЙШИЕ КОНЦЕРТЫ
Купить альбом в iTunes
Купить альбом в Google Play
В бард-клубе "Гнездо Глухаря"
Купить альбом в iTunes
Купить альбом в Google Play
Александр Левшин в
Большое интервью Александра Левшина для сайта Вокально-Инструментальная Эра!
17.12.2015
ЭПОХА БЕСКОРЫСТИЯ.
(декабрь 2015).
интервьюер: Георгий Симонян
|
|
-10 декабря 2015 года в бар-клубе «Гнездо глухаря» состоялась презентация альбома Александра Левшина «Зеркало небес». Предваряя выход этого альбома, предлагаю беседу с известным музыкантом.
Александр Леонидович, расскажите о ваших истоках?
Я родился 4 декабря 1953 года в городе Ленинграде. Дело в том, что мой отец после войны поступил в Академию имени С. М. Буденного в Ленинграде и во время его учебы там я и родился. После окончания Академии моего отца распределили в Москву, точнее в Московскую область. Это город Мытищи. Мы жили и в военном гарнизоне и на квартирах. Учился я в двух школах города Мытищи, до девятого класса.
А как было с музыкальным образованием?
У меня обнаружился абсолютный слух и меня отдали в музыкальную школу по классу скрипки. Но начинающий скрипач извлекает такие неприятные звуки, что мама не выдержала и перевела меня на фортепиано.
Наше поколение росло одновременно с всемирным бумом развития рок-музыки. Мы – мальчишки и девчонки – оказались очень подвержены этому течению. Несмотря на железный занавес, кому-то удавалось привозить популярные пластинки того времени. Это были и The Beatles , и Rolling Stones и многие другие исполнители. У моего приятеля отец как раз съездил заграницу и привез первые пластинки The Beatles. У них в семье была радиола «Ригонда», на которой мы слушали эти пластинки. Ложились на пол и слушали.
Под воздействием этой музыки я и увлекся гитарой. Мне тогда купили первую мою простенькую гитару, на которой я и стал учиться играть. Сначала я все подбирал на слух. Все-таки, кое-какие основы уже были заложены в музыкальной школе.
Кумиром моим тогда был Джон Леннон. Чуть позже меня очень вдохновляла группа Led Zeppelin. Эту команду я полюбил на всю жизнь. Вообще, я считаю, что Led Zeppelin лучшая группа романтического хард-рока. Игра Пейджа, вокал Планта выводили меня на какую-то новую грань эйфории. Я сам не заметил, как оказался в местной музыкальной «тусовке» и, поскольку, я уже прилично научился играть на гитаре, то все это вылилось в создание гитарного дуэта и первые выступления. С одним парнем из нашей школы (школы №16), его звали Сергей Брыксин, мы придумали программу, взяли гитары и вышли на нашу школьную сцену…
-Как совмещали учебу в музыкальной школе и активные занятия современной музыкой?
Для меня это были два разных измерения. Когда играешь этюды Черни, занимаешься сольфеджо и разбираешь мало музыкальные, корявые произведения, то это очень скучно. И это все просто не дает возможности сразу понять музыку. Считаю это большим минусом обучения. Кстати, сегодня ничего не поменялось. А рок-музыка сразу давала ощущение формы и пространства. Да и гитара была тогда всемирным трэндом.
-Как шло дальше развитие?
Меня поразил фестиваль в Вудстоке. Это была панорама всех бунтарей рока. Я услышал группу Blood, Sweat and Tears, потом Earth, Wind and Fire, я понял, что такое группа Chicago. И в этом направлении я и стал самообразовываться.
Вы помните, что именно тогда появилось движение (или система) хиппи? С лидером по кличке – Солнышко. Были даже целые демонстрации. Кстати, я ездил в Москву на эти демонстрации, все видел своими глазами.
В восьмом классе я влился в школьный ансамбль под названием «Гладиаторы». Играли на школьных танцах, вечерах. И именно там меня заметили ребята из только что создавшейся у нас в Мытищах группы «Авангард». Меня пригласили вторым гитаристом и вокалистом. Естественно я был самым младшим в коллективе, пока не появился ударник Леша Великанов. Именно тогда я написал свою первую песню – «Натали». Результат моего воздыхания по одной девушке с фабрики Пролетарская свобода. Я тогда очень неплохо вписался в коллектив и, можно сказать, расцвел с точки зрения группового музицирования и вокального исполнения. Мы действительно тогда неплохо играли и были очень популярны, причем не только в Мытищах. Когда мы играли на танцах в Парке Мира, то специально к нам из Москвы приезжали люди на двух битком набитых электричках из Москвы. Приезжал Александр Градский с друзьями специально послушать нас. Приезжал Стас Намин с какими-то иностранными студентами. Кстати, запомнилось, что он уже тогда очень прилично говорил по-английски. Его друзья-студенты тоже выступали в этом парке, и, помню, что пели многое из репертуара Боба Дилана. И хотя, Дилан совершенно не рок-музыкант, но его роднит с моим кумиром Ленноном социальная направленность творчества. Точнее, даже антивоенная.
Как я уже сказал, мы стали довольно популярными. Тогда мы перезнакомились со многими музыкантами групп того времени. Играли «сейшны», посещали концерты. Я был на первом «сейшне» джаз-рок ансамбля «Арсенал», когда у них на гитаре играл Игорь Дегтярюк. Босиком на сцене, пьяный и совершенно счастливый. Это был первый состав тогда еще молодого Леши Козлова. И играли они музыку из третьего альбома Chicago.
Я был на одном из первых концертов группы «Цветы», группы «Машина времени». Помню концерт группы «Тролли», которая играла репертуар Nazareth. У них за роялем сидел парень в очках и верещал очень высоко (смеется).
А немногим позже я ездил в Ленинград посмотреть нашу первую рок-оперу «Орфей и Эвридика». Познакомился тогда с творчеством Алика Асадуллина и Иры Понаровской.
Это было прекрасное время. Буквально через три-четыре года наша рок-музыка перелицевалась и ушла в подполье. Так как наш комсомол понял, что это не только развлечение, но и очень опасно политически. А тогда была эпоха бескорыстия, богемы, общения, с посиделками до утра. Поклонники «Авангарда» рвали нас на части. Были случаи, что я приходил с гитарой в компанию и играл и пел всю ночь.
-А группа где-то базировалась?
Одной базы у нас не было. Мы перемещались по разным площадкам Мытищ. Ведь это история полулегальная. Нас не трогали и не разгоняли только потому, что «Авангард» играл на танцплощадках по договору.
-Что представлял из себя ваш тогдашний репертуар?
Пели свои песни, которые писали два человека. Андрей Егоров – ведущий солист, автор песен и я. Андрей был значительно старше, песни писал в стиле Beatles на русском. А я исполнял свою «Натали» и прочую любовную лирику. В целом, мы играли в стиле Beatles и Led Zeppelin и их композиции играли тоже. Это была довольно живая, искрометная музыка.
Тут как-то я заехал в Мытищи и встретился со старыми поклонниками группы «Авангард», уже сильно взрослыми мужчинами и женщинами. Попросили сыграть что-то из репертуара «Авангарда», особенно ту самую песню «Натали». Я вспомнил и сыграл. Прошло на ура. Такая вот ностальгическая история.
А вообще тот первый состав «Авангарда» был очень сильным. И если бы мы не разбежались по разным причинам, то возможно и могли бы сказать свое слово в музыке.
-Кроме вас стал ли кто-то из того состава известным музыкантом?
Нет, пожалуй. Басист Сергей сейчас сидит в тюрьме. Его жена была настоящей рок-женой. Красивая, замечательная женщина, вдруг стала пить, спилась окончательно и умерла. После этого у Сергея все пошло наперекосяк.
Ударника Лешу Великанова я в свое время приглашал в «Коробейники». Хороший барабанщик, но гастроли, гульба, выпивка сыграли свое дело. Из «Коробейников» он уволился, жил в Мытищах, пил. В конце концов умер от этого.
Клавишник Сергей Данилин сейчас композитор, пишет музыку. Не звезда, но в профессии.
Андрей Егоров неожиданно умер много лет назад. Незадолго до его смерти мы несколько раз встречались, он хотел возродить «Авангард». Но я увидел тогда, что он играет ту же музыку, что и когда-то. А время изменилось, изменился звук, усовершенствовались инструменты. А он остался там. В общем, у нас тогда ничего не получилось.
-Куда вы направились после школы?
Я закончил восемь классов и перевелся в школу рабочей молодежи. Я к тому времени уже работал на разных предприятиях. Днем работал, а вечером играл на танцах. И, честно говоря, эти 11 классов я закончил с трудом. Но, тем не менее, я поступил в наш, Лесотехнический институт, который находится в Мытищах. Проучился курс и, к весенней сессии у меня оказалось больше 200 часов пропусков занятий. Меня отчислили. На горизонте замаячила армия. И тут подключается мой папа – полковник Генштаба. Я оказываюсь в сержантской школе, которая находилась в Химках. Одновременно со мной в сержантской школе оказывается гитарист и вокалист Борис Носачев (в будущем – группа «Мистерия Буфф»). Мы с ним образовали такую музыкальную «тусовку», что по гарнизону сразу пошел слух, что в части появились два рок-музыканта. Тут опять подключился мой папа. Мне присваивают звание младшего сержанта и отправляют в часть в отдаленное Подмосковье. Там я тоже быстро сориентировался, подучил ребят-рядовых и собрал из них рок-группу. Мы ее назвали «Резервы большого забоя». Причем, «Резервы» было написано крупно, а остальное мелко. Мы выступали на окрестных фабриках и заводах, в результате чего наша часть была снабжена хорошими подушками, одеялам и прочей продукцией этих предприятий. Но мой папа опять не успокоился. Он отправил меня поступать в Киевское военное училище инженеров связи.
-Престижное училище! У меня одноклассник его заканчивал.
Очень престижное. Но мне там учиться не хотелось, и я сознательно сдавал экзамены на двойки. Я вернулся, ненадолго, в свою часть и тут подоспела демобилизация.Гражданка!
Немного отдохнув, я окунулся в свою, родную рок-тусовку. И тут ребята-музыканты говорят, что в вокально-инструментальный ансамбль «Веселые ребята» требуется поющий гитарист. И можно пойти на прослушивание в ДК недалеко от метро «Белорусская». Честно сказать, я загорелся этой идеей. Ансамбль «Веселые ребята» мне очень нравился. Я знал Лёню Бергера, который к тому времени уже уехал на ПМЖ в Австралию, мне очень нравился Саша Лерман. Этот ансамбль записал песню«Облади-облада» из репертуара Beatles, и у меня даже была такая пластинка.
-Вы были знакомы с Бергером?
Да. Более того, когда мы с Пугачевой и «Рециталом» были в Австралии, то именно я нашел Лёню в Сиднее. У меня был номер его телефона. Мы встретились в его ресторане «Садко» и именно тогда Алла пригласила Лёню поучаствовать в программе «Рождественские встречи». Лёня был очень популярен в Австралии. Он написал песню «Sarah» и она крутилась по местному ТВ. После этого он там и раскрутился. Я считаю, что Леонид Бергер – самый лучший певец в нашей стране. По вокальным возможностям – точно.
Так вот я поехал на прослушивание в «Веселые ребята». Но в виду того, что я не очень хорошо ориентировался в Москве, то перепутал станции метро и вышел на другой станции. Спросил, где ближайший ДК, мне показали. Захожу в зал, на сцене репетирует ансамбль. Поют, причем очень здорово поют. Есть и высокие голоса, есть и низкие.
Я сел в зал. Один из певцов спросил, что я здесь делаю. Я сказал, что пришел устраиваться в ансамбль. И что я – самый лучший певец и гитарист в мире (смеется). Понтов у меня тогда было очень много.
Мне предложили сыграть и спеть что-нибудь. Я спел Oh, Darling из Beatles. Спел по-задорному, с экспрессией, лихо по верхам пробежался. И все ребята, которые это видели и слышали тут же, в шутку решили написать заявления об уходе в связи с тем, что в ансамбль пришел крутой гитарист и певец (смеется). Руководитель коллектива (как потом оказалось – Попов Александр Тимофеевич) сказал, что я принят, и взял мои документы на оформление. Неделю мы репетировали. Я приходил уже со своей гитарой и мне даже поручили исполнять две песни. Одну – Толи Днепрова, вторую – не помню. И через неделю поехали в Калининград. Точнее, полетели. Это был мой первый полет, до этого я никогда не летал на самолетах.
Уже в Калининграде подъезжаем к Дворцу Культуры, и я вижу афишу – ВИА «Коробейники». Я спрашиваю, что это за афиша. А мне:
– Это наша афиша и тебя успели впечатать.
И только тут я понимаю, что попал не в «Веселые ребята», а в «Коробейники». И я так наивно спрашиваю:
- А это не «Веселые ребята»?
На что Юра Меньшов по кличке «Басила» мне сообщает:
- Ты даже не представляешь, какие мы веселые!
Два концерта в день. Несколько дней в одном городе. Потом – едем дальше. Всё - вживую. И как-то покатило, что я втянулся в эту гастрольную жизнь. Еще одним фактором было то, что я ушел из родительского дома после конфликтов с родителями, и мне особо негде было жить. Периодически, правда, останавливался у бабушки с дедушкой в Москве на Кутузовском.
Дедушка мой был непростым человеком, он был начальником главка легкой промышленности и одним из заместителей Алексея Николаевича Косыгина. Но это я теперь понимаю, какой уровень, а тогда мне было все равно. Ему был положен личный автомобиль, на котором он не ездил, а ходил пешком. И водитель вынужден был ехать за ним, иначе его бы просто уволили. Вот такой настоящий коммунистический дедушка.
-Концерт «Коробейников» строился из блока народных песен и блока эстрады. Не ломало вас, рокера, этим заниматься?
Ломало. Но в народных песнях мы вставляли свои интересные фрагменты, очень похожие на музыку западных исполнителей. А второе отделение, состоявшее из эстрадных песен, мы делали эти песни с модными аранжировками, с приличными гитарными соло. Например, модная тогда песня на стихи Б.Слуцкого «Баллада о лошадях».
Но что меня подкупало в «Коробейниках»? То, что я там научился действительно петь, научился заниматься хоровой музыкой. Александр Тимофеевич Попов – консерваторец, профессиональный «дирхор» (дирижер хора), человек с абсолютным слухом. Он писал такие вокальные партитуры, что сейчас такого просто не встретишь. Также среди вокалистов были уникальные певцы как Владимир Чуйкин (консерваторец, даже не тенор, а альтино), Юра Меньшов, обладавший самым низким голосом – бас-профундо.
Что касается Юры, то он пел в церковных хорах. А бывало, что и в ресторанах, когда у нас не хватало денег, он мог подойти к любому столику и на спор предложить повторить самый низкий звук фортепиано. И пел любую ноту внизу. Забирал деньги, и мы гуляли дальше. Был еще Евгений Гудков – крепкий вокалист, попсовик.А позже появился еще один уникальный певец Гриша Новосельцев.
-Что можете вспомнить о Григории Новосельцеве?
Гриша был из Ростова-на-Дону. Парень со своеобразной внешностью. Но его бедой было то, что его голос был очень похож на голос Валерия Ободзинского. Вроде бы был большой успех, но популярности не было, так как уже был точно такой же певец. Я имею в виду Ободзинского. А голос у Новосельцева был, возможно, сильней и лучше, чем у Ободзинского.
-«Коробейники» ведь исполняли песню Семенова «Красные маки»?
Да, мы ее и на конкурсе в 1976 году исполняли. Там группа поет, а сольные куски Гриша Новосельцев.
-Да, это чувствуется. Как будто Ободзинский исполняет.
Конечно. О чем я и говорю.
-Солистки были?
Когда я только появился, то в процессе ухода была Люда Пономарева. А потом, году в 78 появилась Женя Завьялова из «Синей птицы». Кстати, за ней подтянулся и Толя Мурыгин оттуда же.
 |
Считаю, что популярный ансамбль «Синяя птица» стал выходцем из «Коробейников». До моего прихода работал саксофонист и один из создателей «Синей птицы» Роберт Болотный. А какие там были солисты! Сережа Дроздов и Сережа Левкин. Это были мои друзья. Царствие им небесное!
-До вашего прихода в «Коробейники» ансамбль записал одну сольную пластинку. На ней песня Дьячкова и Ножкина «А я ее люблю». Кто записал вокал?
Это Евгений Гудков. Он обладал высоким баритоном, хорошо выглядел. Девушки от него просто тащились.
-Неожиданно. В «Надежде» он пел по-другому. Он же при вас ушел в «Надежду»?
Да. Тогда ансамбль «Надежда» был на подъеме, и Миша Плоткин многим предлагал перейти к нему. Мне тоже предлагал, но я не пошел. Из «Коробейников» туда перешли Женя Гудков и гитарист Слава Семенов.
Понимаете, в «Надежду» тогда требовались не такие как мы – матерые музыканты, а в большей степени симпатяги. Когда Женя ушел в «Надежду» то его песни перешли ко мне.
-Песню Семенова «Роща кудрявая» вы записали на пластинку в качестве вокалиста?
Кажется да, но это было давно.
-А чей голос в песне «Вот и зима»?
Это Евгений Гудков поет.
-Не помните, кто исполнял «Цветы на дорогах войны»?
По-моему, Гудков.
-В 1976 году в осенних концертах в Театре Эстрады «Коробейники» исполняли «Прерванную песню». В конце песни звучит выстрел.
Была такая песня, посвященная Виктору Хара. И в конце песни был выстрел.
-Одним из авторов значится В.Васильев. Кто это?
Был такой оркестровый аранжировщик. Но я с ним не был знаком и о нем вряд ли что вспомню. С того времени я его не видел.
-Как попала песня «Когда молчим вдвоем» из репертуара «Веселых ребят» к «Коробейникам»?
Тогда все это решалось просто. Да и Попова очень уважали в мире вокально-инструментальных ансамблей. Вот Слободкин и отдал.
-Кто солировал в этой песне?
Володя Чуйкин.
-Из инструменталистов кто тогда был в составе?
Бас-гитарист Сергей Горбачев, гитаристы – братья Владимир и ВячеславСеменовы, барабанщик Михаил Соколов. И очень сильная духовая секция - саксофонист Влатски, трубач Андрианов и тромбонист Ходжабагиров.
Номером выходил певец «Росконцерта» Александр Малахов. И еще был конферансье Сергей Чистяков. Он читал стихи, рассказы. То есть даже он был не ведущим концерта, а скорее артистом разговорного жанра.
 |
-Расскажите про Александра Юдова?
Саша- москвич, он жил с родителями на Щелковской. Учился в консерватории по классу скрипки, но год не доучился. Стал играть в группе «Второе дыхание» вместе с Игорем Дегтярюком и Геннадием Хащенко. Они делали один в один альбом Billy Cobham 1975 года - Спектрум. Этим они прославились. Далее поиграли на «сейшнах», а потом и расползлись по разным командам.
К нам он пришел весь такой модный в джинсах-клёш, сабо на платформе 22 см. Мы его увидели впервые в одном сибирском аэропорту, где он к нам должен был присоединиться. Стоит на ветру в джинсах, со скрипочкой. Поначалу мы его стали звать «Анжела Дэвис». Волосы курчавые у него были. Надо сказать, что Саша внес оживление в нашу жизнь.
-Так он играл на скрипке в «Коробейниках»?
Попову приходилось его упрашивать сыграть в какой-нибудь песне. Юдов не хотел играть на скрипке, говорил, что ему это надоело. Но, тем не менее, иногда играл. У Саши было несколько дорогих скрипок. Первую он продал и купил на эти деньги одноголосый синтезатор, с которым ездил на гастроли. Потом продал еще одну скрипку и купил итальянский, четырехголосый синтезатор «Крумар», с которым он перешел сначала в «Лейся, песня», а потом (в июле 1980 года) в «Рецитал».
-Скажите, барабанщик Юрий Финк работал при вас?
Нет, он работал до моего прихода. Но он часто приходил к нам. Мы были знакомы, поддерживали хорошие отношения.
-В «Коробейниках» работал Глеб Май?
Да, был недолгое время. Где-то полгода играл на клавишных. Но он был такой неуловимый, что считать его полноценным участником ансамбля было сложно. Он вращался в каких-то других кругах. Идей у него было очень много, но с «Коробейниками» эти идеи не осуществились.
-Есть информация, что в составе «Коробейников» работал клавишником Александр Зайцев, который потом выступал в составе «Машины времени»?
Да, Саша с нами работал около года. Ездил на гастроли. Саша не был виртуозом, но был очень креативный, модный. Кроме того, обаятельный как человек. У нас его «выпросил» Александр Кутиков. В «Машине времени» Пётр Подгородецкий, по какой-то причине, не явился на концерт. Макаревич тогда поручил Кутикову найти нового клавишника. После прихода Саши Зайцева, у «Машины» изменилось звучание.
-Гитарист Мостовой работал при вас?
Да, Саша приехал из Калуги вместе с барабанщиком Володей Ферапонтовым. У нас какое-то время работал известный гитарист Валерий Приказчиков. Потом он ушел, чтобы через некоторое время снова прийти к нам, но уже художественным руководителем вместо Попова. Так вот, мы сделали с Приказчиковым программу, продолжительное время работали, а потом он ушел. И тогда появился Саша Мостовой. Мы начали делать с ним программу, но Саша тоже ушел.
-В «Синей птице» его называли – «Ветер».
Саша использовал своеобразную систему игры на гитаре. Так называемая легато. Ударял медиатором по струне, а пальцами левой руки продолжал звучание и играл мелочи. Такую же систему использовал, например, Ван Хален. Играл в концертах классические вещи, вроде «Полета шмеля», мы ему подыгрывали. Но, как человек, он очень своеобразный, замкнутый.
-Он ушел в состав к Людмиле Сенчиной?
Да. По большому счету тогда никто ни кем не дорожил. Движение ВИА не было движением больших музыкантов, это было движение людей, которые хотели попутешествовать, красиво и весело пожить (смеется). Уровень музыкантов был не такой уж и высокий. Справедливости ради надо сказать, что в каждом коллективе были один-два музыканта очень высокого уровня.
-Давайте поговорим о вашем участии в фильме «Д’Артаньян и три мушкетера». Ансамбль «Коробейники» был приглашен, поскольку Дунаевский был хорошо знаком с Поповым?
Подоплека была такая. Музыку записал ансамбль из Полтавы – «Фестиваль». Требовалось наложить голоса. Кроме Боярского из актеров петь никто не мог. Дунаевский решил взять вокальную группу, которая могла петь хоры и было много солистов. На тот момент по вокалу одной из лучших была вокальная группа ансамбля «Коробейники». Представляете, Меньшов, Чуйкин, Гудков, Попов, Новосельцев, я становились в студии к микрофонам, то это звучало сразу. С Сашей Поповым мы спели нижние голоса в песне «Пора-пора порадуемся» с Боярским с одного дубля. Просто смотрели на ноты и пели. Чуйкин с одного дубля записал партию Арамиса. За Атоса спел наш тромбонист Слава Назаров. За Де’Тревиля спел я, чем вызвал жуткое негодования исполнителя этой роли Льва Дурова. Дуров пел в компаниях, в театре, но пел по-актерски, а Максим Дунаевский хотел, чтобы это было профессионально.Лев Дуров не мог петь героические песни капитана мушкетеров своим голосом, хотя и очень хотел.
«Шпаги наголо, дворяне!
Пыль Парижа это прах.
Всюду кровь на лилльской ткани,
На прованских кружевах…»
Пыль Парижа это прах.
Всюду кровь на лилльской ткани,
На прованских кружевах…»
Призыв к кровопролитию в начале второй серии был для него не характерен, и режиссер решил, что петь сольно эту партию надо мне. Я спел.
-Как получилось, что тромбонист Назаров спел партию Атоса? Он же не пел в концертах?
На концертах он играл на рояле и на кулисном тромбоне. Слава был очень сильным джазовым музыкантом. Он приехал из Уфы, где-то поработал и оказался у нас в «Коробейниках». Когда работал у нас, то познакомился с Борисом Фрумкиным, подружился с музыкантами ансамбля «Мелодия», что-то записал с ними и был приглашен в этот коллектив. Потом он уехал в Америку, там, в Америке, он и погиб в автомобильной катастрофе.
Так вот, Слава был очень смешливым, всегда веселил всех какими-то пародиями, шутками. Максим увидел это, услышал нужный тембр и решил попробовать. Получилось очень здорово.
Кстати, вместе с Назаровым из Уфы приехал вокалист по имени Саша с точно таким же голосом. А позже, уже при руководстве Приказчикова, к нам устроился певец из подмосковных Люберец с похожим голосом. Но все это не сложилось. Да и Попова тогда уже не было, чтобы выстраивать вокал.
-То есть «Коробейники» записывались большой группой?
Все вышеназванные плюс Сергей Горбачев. Человек семь-восемь. Когда работали, очень хорошо проводили время. Гуляли, выпивали. Хорошее время было.
Мы, кстати, записали еще некоторые песни, которые не вошли в фильм. Например, не вошли несколько песен, записанные Марком Розовским.
-Как вам оплатили работу в фильме?
В СССР было так, что после подписания документов по участию в фильмах, нам в течение года или даже большего срока приходили какие-то деньги. Например, за работу в фильме «Приморский бульвар» мне через год заплатили очень большую сумму.
-А что это была за работа?
Я делал аранжировки для песен Вячеслава Добрынина, прописывал гитары во многих песнях. Например, в песнях «Синий туман», «Спасатель», «Бабушки-старушки». Это было во втором тон-ателье Мосфильма. Слава мне много всего предлагал сделать. Я только вернулся с гастролей по Америке и был преисполнен влияния хорошей музыки. Он попросил меня сделать что-то типа Eagles из «Отель Калифорния». Потом попросил соло сыграть, потом контрапункты. В общем, я ему там накрутил по полной программе всей рокопопсовой гитары. Было очень смешно, что в какой-то момент я ехал на машине, слушая радио, и во всех передаваемых хитах на гитаре играл я. Передавали Пугачеву, Леонтьева, Добрынина и т.д.…
Есть такая профессия – сессионный музыкант. Вот я ей и увлёкся (смеется). Кстати, я еще помогал записываться Наташе Ветлицкой. Хотя, Наташа предпочитала Колю Девлет-Кильдеева по причине своей дружбы с Серегой Мазаевым. Но, тем не менее, я тоже иногда помогал. С Наташей мы знакомы давно, она устраивалась к нам в балет «Рецитал», и я был практически единственным, кто ее поддерживал. С тех пор у нас сохранились очень хорошие отношения. Наташа – очень красивая женщина!
-Руководитель «Коробейников» Александр Попов действительно был сыном большого человека?
Да, его отец был генералом КГБ. У них была девятикомнатная комната в центре Москвы. Но, поскольку у него все время происходили разные драматические события с женами, ему пришлось менять квартиру. И не один раз. Это уже после смерти его отца.
-Он сольно не пел в ансамбле?
Нет, только в группе.
-Почему Попов ушел из коллектива?
Его пригласили большим начальником на ТВ и он ушел из нашего коллектива. На ТВ была эпоха трех Поповых. Наш, Александр Тимофеевич, был одним из них. Причем, они не были родственниками.
-Бросить дело, которое он начинал?
К тому времени надо было или заканчивать, или как-то преобразовывать ансамбль. Понимаете, все те, кто с ним начинал – Семеновы, Меньшов, Чуйкин, Гудков, Чистяков, Малахов – уже были в возрасте. А ВИА – это дело молодое. Смена поколений должна была произойти. После ухода Попова началось движение по изменению стиля и формата ансамбля.
-Когда Приказчикова официально назначили руководителем «Коробейников», вы еще работали в коллективе?
Конечно. Кстати, я бывал дома у Валеры Приказчикова на Коломенской. Видел его огромную фонотеку. А однажды, мы сидели у него дома втроем и играли на гитарах. Валера, Володя Мулявин и я. Они очень дружили с Мулявиным.
-Откуда у Приказчикова такая фонотека? Это же очень дорого.
Валера был трудоголиком, очень много работал. Писал очень много аранжировок за деньги. И его работа в группе «Новый электрон» тоже хорошо оплачивалась. С точки зрения музыкальной грамоты, я у него очень много почерпнул. Например, как расписывать гитарные партии. К сожаленью, Валера потом разбился на машине.
-Что было дальше в "Коробейниках"?
Мы договорились с Ириной Понаровской, что будем работать по отделению. Сначала мы ей аккомпанируем, а потом мы работаем с моей музыкой и с музыкой, которую выберем еще. Это уже, по сути, был не ВИА «Коробейники», а какой-то коллектив, который должен был преобразоваться в некую, определенную жанровость.
-Как получилось, что такой интересный коллектив в конце 70-х постепенно стал катиться к закату?
Случилась неприятная ситуация. Ребята в коллективе увлеклись игрой в карты. Даже меня, который вообще этим не увлекался, научили играть в преферанс. Это приняло глобальные размеры, стали играть на деньги. С преферанса переключились на очко. Стали играть даже во время концертов. Уходили за кулисы и доставали карты. Играли круглосуточно. Кончилось все тем, что Саша Юдов проиграл Жене Гудкову огромную сумму – 17 тысяч рублей. Представляете, это в те времена? Я на гастролях жил с Сашей в номерах и поэтому наблюдал всю эту историю. Саша Юдов несколько лет выплачивал этот карточный долг. Может быть не всю сумму, но достаточно много.
После этой истории отношения в коллективе сильно испортились. Стала разваливаться крепкая компания.
Юдов вместе с Чуйкиным ушли в «Лейся, песня». Причем, Чуйкин на место администратора. А оттуда в июле 1980 года они оказались в «Рецитале», у Аллы Пугачевой. Володя Чуйкин стал заместителем директора «Рецитала» Евгения Болдина.
 |
-Считается, что вы попали в «Рецитал», так как принимали участие в записи альбома Пугачевой на студии?
К этому времени я стал практически музыкальным руководителем «Коробейников». Когда я был на гастролях, то моей жене позвонил Саша Юдов. Рассказал, что он работает в коллективе Аллы Пугачевой, что обстановка там сложная, и Саша просит меня помочь.
По приезду в Москву, я связываюсь с Сашей Юдовым, приезжаю к нему домой на Щелковскую, и мы делаем аранжировки некоторых песен. Например, мы продумали некоторые моменты песни «Я устала быть хорошей». Она раньше была сделана в попсе, а мы придумали в более роковом стиле. То есть Юдов придумал, а я осуществил на гитаре. Еще в «Сонете Шекспира» я сделал несколько гитарных партий. Поехали на студию. Стали работать над песней «Дежурный ангел». Я делаю соло без репетиции, играю, что придется, на подсознательном уровне, и в этот момент в студию входит Алла. И тут возникает смешная ситуация. Дело в том, что мы очень похожи, почти одно лицо, с гитаристом «Ритма» Олегом, который к тому времени уехал обратно в Харьков. И Алла сначала подумала, что это он приехал и играет. Но потом она понимает, что это совершенно другой человек. А мы с Аллой до этого не были знакомы. Короче говоря, Алла говорит:
- Пошли ко мне чай пить!
И я говорю:
- Пошли!
При этом я забываю, что у меня вечером концерт: первое отделение – «Коробейники», второе – мы с Понаровской. Алла, Женя Болдин, Юдов и я садимся в машину и едем к ней домой. И сидим до утра. Я только утром вспомнил, что у меня концерт. Вот так мы и познакомились.
И каждый вечер после этого я стал приезжать к Алле домой, где мы общались, готовили альбом, играли на пианино, решали мировые проблемы и так далее. Мы веселились, разыгрывали сценки с переодеванием. Потом появился Илья Резник, он долго жил у Аллы. Он тоже во всем этом участвовал. Приходили гости. Жванецкий часто бывал, многие другие. Очень много идей, зарисовок, названий придуманных тогда, были потом использованы в концертных программах. Существовало некое объединение людей, которое можно назвать братством. И без этого братства, я считаю, не получится такого уровня произведения, которые потом мы ставили и играли. В других коллективах делали аранжировки, работали, пели, что-то ставили и все. А здесь была, можно сказать, семья. Работал коллективный разум вокруг Пугачевой. И эта общая энергетика давала сумасшедший эффект. Вот так я влился в круг Аллы Пугачевой и, как-то само собой, оказался в ее коллективе под названием «Рецитал».
-То, о чем вы рассказали, происходило в ее квартире на Тверской?
Да. Алла была тогда в состоянии развода со Стефановичем. Суд у них был долгим. В результате вердикт гласил следующее. То, что можно вынести из квартиры принадлежит Стефановичу, а то, что нельзя – остается Алле. В квартире даже дежурила мама Стефановича, чтобы никто ничего не вынес лишнего. И когда Стефанович наконец все вывез, то мы в какой-то момент сидели и выпивали просто на полу.
-Как вообще появился "Рецитал"?
В конце 70-х вышел приказ о том, что в «Росконцерте» не имеют право работать граждане союзных республик. До этого такое было только в «Москонцерте», там работали только москвичи. А в составе аккомпанирующего коллектива «Ритм» у Аллы работали в основном музыканты из Харькова. И Алла стала искать выход из положения. Таким образом, появился «Рецитал». Декабрьский концерт 1980 года в Театре Эстрады в Москве стал последним официальным для «Ритма». После чего ребята из «Ритма» уволились, но под названием «Алые маки» записали альбом песен Аллы Пугачевой. Альбом назывался «Дискотека А». А потом коллектив прекратил существование.
-И руководителя «Ритма» Авилова посадили?
Его посадили, разумеется, не за «Алые маки», а за то, что он подписывал какие-то документы на гастролях «Ритма» с Аллой Пугачевой. Мы ездили к нему в колонию. Алла пыталась как-то облегчить его участь. После выхода из тюрьмы она его устроила музыкальным руководителем во Дворец Культуры АЗЛК. У «Рецитала» в этом ДК была база. Как сейчас помню, комната 309. Мы там репетировали программу, с которой поехали на Кубу, в апреле 1981 года. Это была моя первая загранпоездка.
Тогда, в «Рецитале», руководителем был Юрий Шахназаров. Алла ему доверяла, но Юра не потянул. А Саша был нотник, грамотный, коммуникабельный, и через несколько месяцев Пугачева назначила Сашу Юдова музыкальным руководителем «Рецитала». Он тут же позвонил мне и пригласил в группу в качестве поддержки, так как боялся со всей этой командой не справиться.
-И он прослужил у Пугачевой двадцать два года?
Да, до самой смерти в декабре 2002 года. Саша входил в ближний круг Аллы. Она ему по жизни много раз помогала.
 |
-Кто тогда входил в состав «Рецитала»?
Первые полгода, как я уже сказал, руководил «Рециталом» Юра Шахназаров. Работал прекрасный пианист Дмитрий Атовмян. Гениальный музыкант, великолепный аранжировщик! Да и вообще, надо сказать, что армянам джаз легко дается. Дима славился тем, что во время езды за рулем, на машине, мог писать партитуры. Именно Дима написал аранжировки к фильму «Д”Артаньян и три мушкетера», в котором пели «Коробейники».
Вторым клавишником был совсем молоденький Игорь Николаев. Третьим клавишником - Саша Юдов. Барабанщик – Саша Герасимов. На бас-гитаре играл Валера Гришков. Гитарист Талгат Тухтамышев и медная группа – Толя Протасов (труба) и Саша Розанов (саксофон, флейта). Последние трое остались из старого состава, который уехал в Харьков. Протасов был москвич, Розанов – довольно стильный музыкант, был из Адлера, а Талгат, к тому времени, женился на москвичке. На бэк-вокале работали Леша Глызин и Женя Завьялова.
Художником по свету был Николай Коновалов, звукорежиссерами - Володя Гринберг и Виктор Иванов.
В тот момент формировался гастрольный тур в Чехословакию и Западный Берлин. Многих ребят не выпустили заграницу. Алла вынуждена была взять какого-то польского бас-гитариста. Диме Атовмяну пришлось играть на американском синтезаторе Профит, который он не знал. Было очень много накладок. При этом музыканты были классные и как-то выкрутились.
-Вы туда не ездили?
Нет, документы были оформлены гораздо раньше, еще до моего появления. Моей первой поездкой стали гастроли на Кубу в 1981 году.
-Атовмян работал на сцене?
Да. Но он довольно-таки быстро ушел из группы. Сначала ушел Шахназаров, а за ним и Атовмян. Руководителем Алла назначила Сашу Юдова.
-Как Тухтамышев появился в «Рецитале»?
Он родом из Бухары. Переехал жить в Харьков и устроился работать в ресторанный ансамбль, будущий «Ритм». А во время работы с Аллой Талгат женился и стал москвичом. Так он остался работать в «Рецитале». А вообще гитарист очень сильный, талантливый. Кстати, ансамбль «Ритм» оказался у Аллы очень интересным образом. Ее родственница - тетя Муся жила в Харькове. И именно она посоветовала Алле посмотреть музыкантов из ее города. Алла приехала и все решили.
-Вы играли в две гитары?
Да, Талгат – гитарист восточный, а я – европейский. И у нас неплохо получалось. А во время заграничных туров я переходил на бас-гитару и Талгат играл один. Басист Валера Гришков был не выездным. Во время моей первой поездки на Кубу, я все партии бас-гитары учил в самолете во время перелета. И ничего, справился. Так и работали. По Союзу я играю на гитаре, за границей – на басу.
 |
А потом у нас произошел такой случай. Мы репетировали, но Алле что-то не нравилось. Объяснить толком она не могла. Накричала на Валеру Гришкова. Он положил бас-гитару, ушел с репетиции и уволился из коллектива. Алла тогда была в шоке от такого. И мне пришлось пару лет играть только на басу. За несколько месяцев до сдачи программы «Пришла и говорю» к нам присоединились ребята из «Красных маков» во главе с Русланом Горобцом. Он привел с собой бас-гитариста Николая Кирилина. Кстати, сейчас Коля является администратором у Леонида Агутина.
-В каком году это было?
Киевляне (мы их так называли) пришли из «Красных маков» в 1984 году. Горобец, Кирилин и духовые – Калмыков (труба), Горбунов (труба), Жагун - Линник (труба).
Мы работали втроем над партитурой концерта «Пришла и говорю». Руслан Горобецделал аранжировки, а мы с Талгатом делали гитарные партии. В итоге программа «Пришла и говорю» получилась очень мощной по аранжировкам, практически доведена до совершенства. Руслан писал партии духовых в стиле Earth, Wind and Fire. У нас тогда еще работали и Протасов с Розановым и получилась мощнейшая духовая секция.
К премьере «Пришла и говорю» Алла пригласила балет, который так же стал называться «Рецитал». Мы поездили такой большой командой года два. И по Союзу и по миру.
Потом сократилась медная группа. Перед программой «Избранное» опять появилась медная группа. В общем, в зависимости от программы менялся состав.
-Разница в оплате между «Коробейниками» и «Рециталом» была серьезной?
Поначалу была не очень большая, но с годами, особенно с созданием Театра песни, стала существенной.
-Расскажите о группе «Здоровье»?
В программе «Как тревожен этот путь» у нас работал Николай Коновалов, художник по свету и мой хороший товарищ. Сейчас Коля руководит фирмой по прокату звука, света.
Он тогда подошел ко мне с одной идеей. Рассказал, что есть намётки, песни. А в это время у нас появилась очень хорошая аппаратура, которую стали собирать в «Олимпийском». Это было как раз кстати.
Так вот, я собрал музыкантов. Там Петя Подгородецкий играет, басист Валентин Лёзов, барабанщик Александр Герасимов, медная секция: Калмыков, Горбунов, Жагун, я - на гитаре, немного Руслан Горобец и, чуть-чуть, Игорь Николаев. Напел свои опусы Николай Коновалов. Виктор Иванов нам это свел. Все это было записано на магнитофонные пленки.
В Ленинграде на гастролях я встретился со своим знакомым, директором одного модного клуба, в ДК Связи - Александром Ходарковским. Он прослышал про наши записи и предложил сделать видео в его клубе. Мы набрали танцевальную массовку и записали несколько песен. Но поскольку график концертов с Пугачевой был очень плотный, то у нас тогда не получилось выступить с этими песнями. Но с разрешения Аллы мы все-таки стали готовить программу на четырех исполнителей.
 |
-Тогда же появился альбом, записанный с Александром Кальяновым?
Да, это было, когда Игорю Николаеву жить было негде и он полгода жил у меня. Веселое было время. Тогда мы и придумали эти песни. Поначалу они должны были войти в спектакль Галины Волчек «Команда» в «Современнике». Причем исполняли я и Татьяна Анциферова. Спектакль не особо удался, его быстро сняли, но песни остались. И мы записали их с нашим концертным звукорежиссером Сашей Кальяновым. «Свежий запах лип» и другие.
Так вот получилась программа, в которой сначала пел несколько композиций Горобец, потом совсем молодой Киркоров, дальше пел я и заканчивал Кальянов. Мы играли вживую. Для Киркорова мы сделали шесть песен болгарских композиторов на русские стихи, в основном, Натальи Шемятенковой. Я исполнял песни «Эпитафия №0», «Афганский реквием» и «Открытый взгляд» и другие. Руслан пел несколько танцевальных песен, а Кальянов те песни, которые мы ему написали с Игорем. К нам стали обращаться директора и предлагать гастроли. Я тогда, по сути, стал бригадиром-организатором. Мы объехали полстраны, собирали стадионы и Дворцы спорта.
-Как получилось, что Кальянов вообще запел?
Это Алла придумала. Была такая песня - «Живем мы недолго». И она предложила такой вариант, что мы все стоим на сцене, и вдруг из-за пульта встает мужик и таким низким голосом начинает «Живем мы недолго…». И она дала ему такой старт. Но потом Саша занялся музыкой в стиле шансон.
-Владимир Кузьмин числился в «Рецитале»?
Нет, но он ездил с нами в одной программе. Вместе со своим составом - «Динамик». Это Рыжов, Китаев, Чернавский.
Надо сказать, что это все течение шло из Тульской филармонии. Я имею в виду и появление киевлян у нас, а потом и Кузьмина с «Динамиком». Самым «активным» тусовщиком из всей этой компании был трубач Паша Жагун-Линник. Он стал тогда писать стихи к песням Игоря Николаева. Вообще, киевляне всегда старались держаться вместе. На гастролях в Индии в 1988 году произошел конфликт, который уже давно назревал, между киевлянами и остальными музыкантами. Алла всех зачинщиков уволила. И после этого в коллективе, из всех киевлян, остался только Руслан Горобец, самый спокойный и неконфликтный.
Кстати, Сашу Герасимова на барабанах заменил Владимир Болдырев. Пожалуй, самый лучший барабанщик в СССР. Когда пришел Болдырев, я играл на бас-гитаре. И довольно длительный период мы работали в паре. Это было здорово! Володя – великолепный барабанщик. Я же прекрасно понимал, что я не басист. Но мне повезло поработать с Болдыревым. И ко мне он претензий, как к баасисту, не имел.
После того, как ушли из «Рецитала» Гришков и Герасимов, они уговорили Талгата Тухтамышева тоже уйти, чтобы втроем устроиться на работу в оркестр цирка и выехать на длительные гастроли в США. Но, длительных гастролей не получилось, они быстро вернулись. И Талгата пригласил к себе в коллектив к себе Филипп Киркоров, где он до сих пор и играет.
Кстати, во время работы с Кузьминым Аллу тоже одолевали предложениями. Подходил Чернавский и предлагал обновить состав, набрать новых музыкантов и сделать второй Битлз. На что Алла говорила:
- Зачем мне Битлз? Я – Пугачева!
-Когда ушел Руслан Горобец?
Когда на три года Алла остановила работу. Тогда еще пошутили:
- Все-таки, устала Алла!
Это было во время начала совместной жизни Аллы и Филиппа. При этом Филипп работал. И понимая, что музыканты в «Рецитале» классные, Филипп забирает к себе Толю Куликова, Сашу Юдова. Меня он тоже очень настойчиво приглашал, на что я все время говорил:
- Спроси у мамы!(смеется).
В конце концов, на очередном празднике «Первое воскресение весны» Филиппу удалось уговорить Аллу, но с условием, что как только Алла Борисовна возобновит гастрольную деятельность, я вернусь работать к ней. Я сказал Филиппу – буду работать, если буду получать столько же, как в Рецитале, и чтобы не только мне, а каждому в группе! Он согласился.
-Какую программу вы работали с Киркоровым?
Тот самый звездный тур с самолетом. Но первый концерт получился для всех неожиданным. У Филиппа было выступление в ДК «Меридиан» на Калужской. Коллектив не в курсе, что я участвую. Даже директора – Руссу и Непомнящий были не в курсе. Я без репетиции отыгрываю весь концерт на акустической гитаре. Это для многих был шок. Ну, а дальше поехали в тур.
-Вы в 1982 году поступили в ГИТИС?
Я попробовал поступить в Институт Культуры на режиссерский, но меня прокатили, откровенно стали валить, так как все места были «куплены». Когда Алла узнала, то это ее жутко возмутило:
- Моего музыканта прокатили?! Мне плюнули в душу!
Позвонила Иоакиму Шароеву и быстро договорилась. Сама привезла меня на экзамен по специальности. Увидев Пугачеву, все были в шоке! Это сыграло, конечно, в мою пользу. Репетиция басни Крылова «Мартышка в зеркале увидя образ свой…» проходила в квартире на Тверской под руководством Аллы и еще юной Кристины. Я сдал экзамены и поступил. Учился я, разумеется, на заочном отделении режиссерского факультета. И заканчивал я этот факультет тогда, когда у меня была пауза в работе с «Рециталом». Это во время работы Кузьмина с Аллой. Болдин меня не уволил, и я продолжал числиться в «Рецитале». Я тут же позвонил Эдуарду Смольному и напросился к нему режиссером концертов. За почти год поставил со Смольным шесть больших афишных концертов по всему Союзу. На защите диплома я вывесил все свои афиши, где было написано – художественный руководитель Э. Смольный, режиссер-постановщик А.Левшин. У прочих защищающихся было всего по одному концерту. Вот такая была у меня защита диплома.
Я уже подумывал начать работать режиссером, когда мне позвонил Женя Болдин. И счастливым голосом сообщил, что Кузьмин уже не «стратегический партнер», и я могу снова работать в «Рецитале». Болдин меня позвал на репетицию. Алла обрадовалась, увидев меня, и предложила посидеть вместе и послушать аранжировку новой песни. Ну как тебе? – спрашивает она. Мало рок-энд-ролла! – ответил я. Она ко мне повернулась и сказала:
- Иди и сыграй свой рок-энд-ролл.
На сцене лежала дешевенькая акустическая гитара Коли Коновалова, и я зажёг, усилил аранжировку своей партией. После того как мы сыграли эту песню Алла встала и сказала Болдину:
- Женя! Левшин завтра летит с нами!
Так я вернулся в «Рецитал» и стал работать на акустической гитаре, что особенно классно выглядело на рок-фестивале в Вене, в котором мы принимали участие.
 |
|
|
-В 1989 году вышел ваш первый альбом «Отражение»?
Я познакомился с поэтом и режиссером Виталием Мозгалиным. А он, в свою очередь, познакомил меня с известными актрисами – Нонной Мордюковой, Майей Булгаковой, Тамарой Семиной…
Я написал музыку на стихи Виталия. И мы подали заявку на «Мелодию» на запись диска. И надо же было такому случиться, что нам быстро разрешили выпустить пластинку. Все-таки времена уже были другие. Булгакова спела две песни, Семина читала его стихи, Асадуллин записал несколько песен, и заглавную песню спела Катя Семенова – «Здравствуй, как дела?», на которую она позже сняла клип. Что интересно, сначала я предложил эту песню Софии Ротару. Я дружил с ее мужем – Толей Евдокименко. Позвонил ему и предложил приехать ко мне домой. С Соней и Толей у меня на кухне мы пили чай и слушали демо песни «Здравствуй, как дела?». София Михайловна сказала, что песня ей понравилась, и что она хотела бы ее спеть в более медленном темпе, но у меня были гастроли с Аллой, а у нее были свои… И не случился наш творческий союз.
Кстати, во время записи этой пластинки произошел интересный случай. Ко мне во дворе «Мелодии» подошел парень, аккомпаниатор Толкуновой. И очень попросил отдать немного времени для записи в студии, ему не давали студийного времени. Я договорился с ребятами и отдал ему целую смену. Это был Игорь Крутой. Он привел певца Сашу Серова и они в эту смену записали «Мадонну».
-«Рецитал» сейчас существует?
Мы с сыном два года поддерживали этот проект, но позже решили заниматься только моим сольным концертом. В этом году вышел мой новый альбом на стихи поэта Андрея Лихачева «Зеркало небес».
Если говорить о «Рецитале», то Анатолий Куликов теперь работает в группе Лолиты Милявской, Александр Венгеров с концертными выступлениями закончил и работает только в студии.
-Где сейчас Шатуновский?
Андрей Шатуновский всегда работал параллельно в нескольких проектах. Он сейчас выступает в театре у Стаса Намина.
-А клавишник Погиба?
Юрий сейчас в «Арсенале» у Козлова.
-Куликов тоже работал в «Арсенале»?
Да, потом их состав разбежался. Я уже рассказывал, что у нас с басистами долго были проблемы. Сначала работал музыкант, который был не выездным. И за рубежом на басу приходилось играть мне. Потом он ушел, и я вообще перешел на бас-гитару. Затем появился Евгений Казанцев. Они пришли вместе с Чиненковым из «Веселых ребят. Поработали совсем недолго. Правда, Саша Чиненков успел засветиться в качестве цыганского танцора в песне «Цыганский хор». Потом пришел Коля Кириллин. Потом Коля ушел и мне снова перейти на бас-гитару. Пока не пришел Толя Куликов. Мне пришлось вводить его в курс дела. Ну а потом он уже освоился.
 |
-Расскажите, пожалуйста, о вашей работе на радиостанции «Венец»?
Как-то во время перерыва в наших гастролях я встретился с известным диктором Женей Хорошевцевым. Мы с ним пересекались в ГИТИСе. Он пригласил меня на эту радиостанцию, с которой уходил на радио Р1. Хорошевцев был художественным руководителем и рекомендовал меня на свое место. Я приехал на Пятницкую в дом радио, познакомился с сотрудниками. Главным на этой радиостанции был некий бизнесмен, который торговал недвижимостью. Его офис находился там же в доме радио. Он просто решил заняться радио. Состав редакции был очень сильный, все журналисты были очень интересные. Постепенно я стал вникать в процессы, даже привлек своего тогда маленького сына на ведение детских программ. Потом я понял, что там не все так просто. Возникли проблемы. И хозяин станции захотел со мной встретиться. Он предложил мне стать генеральным директором и заняться коммерческой составляющей. Мы разработали концепцию, в соответствии с которой должны были проводиться конкурсы, фестивали данного радио, потом выйти на конкурс, что бы получить FM частоту, «Венец» же был на средних волнах. То есть необходимо было плотное сотрудничество с шоу-бизнесом. Потом эту концепцию использовали и на Русском радио, и на Шансоне. Но хозяин все-таки решил продать радиостанцию. И я ушел. Но за эти два года я приобрел очень интересный опыт.
Спустя годы на радио «Говорит Москва» я работал в часовой программе в субботу вечером. Она называлась «Три портрета». Я был автором и ведущим. Ровно три года я работал, было очень много гостей.
-Откуда такое название?
Первый портрет – это мой взгляд на данного человека, на его вклад в культуру. Второй - сам гость, а третий – это мнение зрителей, которые могли звонить или писать, и высказывать свое мнение. Вот такой замес трех точек зрения и был тремя портретами. В студию приходили композиторы, поэты, музыканты, артисты. Очень многие участники были бывшими музыкантами ВИА. Видео версии этих программы можно и сейчас посмотреть у меня на сайте alevshin.ru. Они до сих пор вызывают интерес. Фрагменты некоторых встреч используют в программах на ТВ. Например, когда не стало моего друга Марка Минкова, то по многим каналам показывали выдержки моей программы с Марком, так как записей с ним на ТВ было крайне мало. Кстати, интересный факт. Помимо того, что мы очень с ним дружили, он еще и жил в Большом Левшинском переулке (смеется). Продюсером передачи «Три портрета» был мой сын Али. Также он участвовал в редакции и монтаже программ. Сын внес очень большой вклад.
-Минков в последние годы жизни не общался с Пугачевой?
Многие разошлись с Аллой в разные стороны, не только Минков. Чем выше Алла поднималась, становясь Примадонной, тем она сильнее ото всех отодвигалась. И чем дальше, тем разрыв становился все больше. Алла просто перестала общаться с теми людьми, которые когда-то дышали с ней в одну сторону. А с другой стороны, Алла просто устала. Она теперь занята своей семьей, чему я очень рад. Она это заслужила!
-Вы создали свою студию LAL-Studio 2003 году? Расскажите о ней?
К тому времени я стал больше заниматься сочинительством. До этого были отдельные удачные моменты. Как, например, одна из первых - «Праздник снегопада» для Анне Вески, которую я написал на стихи Михаила Танича, получила всесоюзную известность. Ее крутили по Первому каналу, в «Голубом огоньке». Режиссером того огонька был Михаил Либин. Песня стала популярной, и до сих пор, в зимние месяцы, она звучит в радио эфирах. Потом я стал писать больше и больше. Как композитор написал песни для многих известных и популярных артистов. А в какой-то момент мы с Симоном Осиашвили написали пару альбомов песен для моего друга. Не шансон, но серьёзные мужские песни. Мы с ним сложились и купили оборудование для студии. Пригласили талантливого звукорежиссера, который нам помогал в создании песен. Со временем мне стало интересно студийное дело. Потом изучал приборы, аппаратуру. Затем научился делать сведение. Короче говоря, освоил весь цикл студийной записи. У меня многие записывались и записываются. Причем из совершенно разных жанров.
Примером для меня в студийной работе всегда были: студия «Салам» в Твери. Замечательный Игорь Лалитин. Там многие записывались, в том числе Пугачева, Агутин, Шуфутинский и ваш покорный слуга. Хорошая студия у талантливого Дениса Деревиницкого. Прекрасная студия в Москве у Володи Осинского, который когда-то работал в «Голубых гитарах». И он сам человек замечательный.
-Ваш сегодняшний день?
Я выступаю. Мне помогает мой сын Али. Часть времени отдаю радио и телевидению, но телевидению больше. Все-таки, ТВ сейчас работает интереснее. Большое количество времени я занят концертной деятельностью. Пишу музыку. В сольных концертах я пою только свои песни, а в корпоративах выступаю с хитами 80-90-х годов.
А что касается вокально-инструментальной эры. Мне очень приятно вспоминать и говорить о том времени, об этих людях. Они в большинстве все-таки очень талантливы. И я волею случая оказался свидетелем многих событий, о чем с удовольствием и рассказываю.
 |
P.S. Автор выражает огромную благодарность в создании данного материала Али Александровичу Левшину.
интервьюер: Георгий Симонян
Источник:Архив статей